 Эдмунд Шклярский | |
- В этом году ПИКНИКУ уже 20 лет. Вы одна из немногих групп того поколения, которая не пошла на поводу у шоу-бизовых законов и стандартов. В частности, вы не снимаете клипов (то, что когда-то крутилось в "Утренней почте", не в счет). Почему вы этого не делаете? Такое впечатление, будто вы "застолбили" за собой определенное место и увеличение аудитории вас уже не особо интересует.
- Все складывается так, как оно складывается. Например, мои музыкальные пристрастия формировались тогда, когда еще не было какого-то видеоизображения групп. Выходил просто продукт. И мы до сих пор придерживаемся мнения, что в первую очередь нужно делать качественно свою работу. Я не открою большой секрет, если скажу, что после того как вы купите диск, увидев какой-то клип, вполне может выясниться, что слушать-то там особо и нечего. Сейчас сложилась такая ситуация, что музыка является всего лишь вспомогательным инструментом, чтобы показать какой-то шикарный видеоряд. Мы же исходим из того, что наш продукт должен существовать независимо от чего бы то ни было.
Кстати, недавно, с Украины по интернету пришло предложение снять видео в духе Сальводора Дали, Антониони и всего прочего. Мы бы не отказались, но очень часто приходилось сталкиваться с тем, что режиссер хочет показать себя или просто заработать денег. При этом он не особо вникает в музыку и не задумывается над конечной целью.
Хотя совсем не давно у нас был смонтирован записанный на пленку концерт со струнным запорожским оркестром. Правда, клипом это не назовешь. А вообще мы сняли относительно много, после того, что вы видели в "Утренней почте" на песню из альбома "Родом ниоткуда". Но каких-то особых художеств там нет, и многого вы не потеряли.
- Вы сами как-то сказали, что те же песни BEATLES в подобном исполнении теряют свою ценность. С какой целью вы пошли на такой союз и почему вдруг именно с запорожским оркестром?
- Я имел ввиду немного другое - когда просто играет оркестр чужие песни без присутствия, скажем, BEATLES. Все это совершенно разные эмоции. А мы играли совместно с оркестром и делали это с удовольствием. Тем более что у нас достаточно много песен, которые подразумевали присутствие живых инструментов, не заменимых никакими синтезаторами. И мы рады, что благодаря этому оркестру мы смогли воплотить эту идею.
- Вы пишите слова своих песен по методу парадоксальности. Может и существование ПИКНИКА тогда тоже парадоксально? И в чем ваш парадокс?
- Парадоксальность была заимствована от прочитанной когда-то книги Лао Цзы, которая стала для меня в то время откровением. Но это совсем не парадокс ради парадокса, чтобы загадать какую-то загадку. Мы хотим, чтобы наш слушатель мог по-своему интерпретировать и додумывать, как это делал я, когда читал эту книгу.
А что касается ПИКНИКА как парадокса? Мне скорее напоминает это ситуацию с лунатиком, который, гуляя по проволоке, совершенно не задумывается над тем, где он находится, пока его не разбудят. Поэтому мы даже не задаем себе некоторых вопросов и не анализируем некоторые вещи. У нас, наверное, есть некоторые установки, как у Кашпировского. Одна из них была, например, написать так, как в книге, которая была прочитана. Мы вообще стараемся использовать ограниченное количество слов. Так и получаются некоторые вещи случайно, по мере того, как они нам попадаются на пути.
- Почему вы так радикально отзываетесь о своем прозаическом творчестве? Я имею в виду "Нет и никогда не будет", сказав однажды, "это книга первая и, надеюсь, последняя"? Ведь у вас хорошо получается?
- Мне кажется, что я вместил туда то, что не возможно сказать в песенной форме или когда рисуешь. И думаю, что этого вполне достаточно.
- Судя по образам ваших картин, вас окружает довольно страшный мир. Насколько страх перед чем-то для вас является "движущей силой" в творчестве?
- Мне до сих пор нравится реалистическая живопись, сюрреализм и Босх, как и многим люядям, с которыми я в свое время учился. А соцреализм или абстракция никогда никакого осадка даже не оставляли. Хотя мне иногда говорят: "Ты бы покрасивее что-то нарисовал". Но анализировать свои картины, как и самого себя, очень сложно.
| |
 Эдмунд Шклярский | |
- Названия всех ваших альбомов носили магический характер, как бы продолжая имидж, созданный на сцене. В прошлом году это была даже "Пить электричество" ("Секта МО"), и вдруг название последней работы "Египтянин". Вы устали "эпатировать" публику названиями или причина в чем-то другом?
- Не совсем так. Несколько наших альбомов были названы по заглавной песне. Так и в случае с "Египтянином": коротко, как и сама песня. Но такое название было дано еще и для того, чтобы был понятен маршрут движения по альбому.
- Многие группы времен ленинградского рок-клуба имеют своих подражателей или продолжателей. Вы слышали хотя бы одну группу, которая бы копировала вас или пыталась во многом подражать? И как вы считаете, на ПИКНИК трудно быть похожим? Если да, то почему?
- Мне кажется, что не стоит на кого-то быть похожим. Я вспоминаю времена того же рок-клуба, когда мы дружили с Жорой Ардановским. Мы хвалили их, они хвалили нас. И в один момент я стал замечать, что в наших песнях очень много взято от них. В частности, песня "Золушка", словно ими написана. Когда для меня это стало очевидным, я постарался максимально дистанцироваться от всего, что происходит в советской музыке. Истоки у нас всех одни и поэтому многие группы стали похожими друг на друга.
Может быть, именно наше дистанцирование от общего процесса и привело к тому, что мы практически не сталкивались с музыкантами, которые нас копируют. Правда, один раз был какой-то странный звонок перед концертом, когда мы были в Омске. Тогда мне говорили, что есть одна местная группа, которая очень на нас похожа и даже настаивали на том, что с этим нужно как-то бороться. Но я не думаю, что это метод. Если кому-то, какое-то время хочется подражать, то пусть это делает.
- О ПИКНИКЕ очень часто пишут, как о недооцененной группе, появившейся не в том месте и не в то время. Насколько лично вас устраивает такое положение или роль?
- Каждый человек может и должен оценивать музыку независимо от некого насилия СМИ. Если перефразировать слова Собакевича, то мне хоть лягушку посыпь сахаром, я все равно ее есть не стану. Как потребитель музыки я сам решаю, что мне слушать, а что нет и также волен в выборе эпитетов. Мне кажется, что потребитель нашей музыки способен сам для себя принимать решение и противостоять общественному мнению. По моему мнению, большинство всегда не право, а прав тот, кто делает какие-то шаги самостоятельно.
- У вас потрясающее образное мышление. Скажите, с каким или какими образами у вас ассоциируется современная индустрия музыки и ПИКНИК в частности?
- К счастью мы мало соприкасаемся и пересекаемся с тем механизмом, который называется шоу-бизнесом. Нам посчастливилось появиться во времена "магнитофонной культуры", когда записи непонятным образом распространялись по стране. Для нас, как это не смешно, ничего не изменилось. Когда выходит альбом, я совсем не думаю над тем, как это будет рекламироваться. Тот, кому это интересно, сам следит за событиями, и когда пластинка появляется, он идет и покупает ее. А наша задача не подвести, дать человеку то, что не дают другие в музыке.
Поэтому мне кажется, что между нами и слушателями есть какая-то натянутая нить, которая не должна ослабевать.
Николай Милиневский
| |
